Знакомство с четырьмя категориями логоса, сущности, тропоса и осуществления

На примере литературных произведений А. Ф. Лосева, С. Аверинцева, Б. Пастернака.

Введение

В данной статье мы погрузимся в концепцию четырех категорий через литературный анализ нескольких произведений. Четыре категории могут играть важную роль в понимании творчества, образования и науки, потому что обладают высоким диалектическим потенциалом в разработке и научных методов.

Статья имеет четыре основные части, каждая из которых соответствует одной из категорий: логос, сущность, тропос и осуществление. Каждая категория рассматривается применительно к выбранным литературным произведениям. В заключительном слове дан общий обзор четырех категорий в совокупности. В конце статьи даны краткие определения понятий.

Мы приступаем к непростой задаче ознакомить читателя с философской междисциплинарной концепцией на примере литературного творчества. Поэтому необходимо сразу отметить, что мы не задаёмся целью сделать исчерпывающий литературный анализ или дать личную оценку рассматриваемым произведениям.

Основной задачей для нас является исследование самих категорий: рассмотрение их универсальных свойств и того, каким образом они могут быть применены в различных областях знания и практики. Это значит, что в этой статье мы сосредоточимся лишь на одном из многих возможных приложений метода четырех категорий.

Чтобы сократить размер статьи мы также опускаем рассмотрение исторического развития понятий, синтетически заложенных в четырех категориях. Здесь мы только отсылаем читателя к докторской диссертации С. Н. Трубецкого «Учение о логосе в его истории» для изучения истории понятия логоса; к работам Максима Исповедника и аналитическим трудам по его творчеству для исследования понятия тропоса; для введения в понятие сущности рекомендуем работы Аристотеля, в особенности «Органон» и его «Десять категорий».

Следует подчеркнуть, что концепция четырех категорий не является эклектической компиляцией существующих идей и понятий, но представляет переосмысленное и оригинальное видение автора.

В статье встречаются уникальные понятия, среди которых одна из четырех категорий — осуществление. Это понятие из простого общеупотребительного слова получает универсальное онтологическое значение. Также мы вводим новое понятие категориальной доминанты для выделения и обозначения преобладающего модуса содержания в литературном произведении. Всем новым понятиям даны определения.

1. Логос

Возьмем три разные книги. Пусть это будет «Имя. Бытие. Космос» А. Лосева, «Образ античности» С. Аверинцева и «Доктор Живаго» Б. Пастернака — три очень разные книги. Нам интересно, однако, каким образом они связаны друг с другом, есть ли в них общее, нечто общее присущее им.

Первое, что можно сказать — это то, что все являются яркими примерами словесности, то есть каждая из них есть некоторое слово. Следовательно можно сказать, что перед нами три слова — слово Алексея Лосева, слово Сергея Аверинцева, слово Бориса Пастернака.

Посредством слова автор выражает смысл. Слово или высказывание в единстве со смыслом по определению есть логос (λόγος). Об авторе можно говорить как о родителе логоса или как о пути, через который уже существующий логос приходит и является миру. Здесь наблюдается важное отношение: конкретное слово есть выражение логоса. Последнее можно изобразить следующим образом: логос → слово.

Для лучшего и более конкретного понимания категории логоса полезно направить собственное внимание на сам процесс мышления и познания. Каким образом мы думаем, как в нас зарождается мысль и как мы приходим к тем или иным идеям, замыслам, концепциям? Логос — очень глубокая категория, но ее довольно легко понять, если осознать, что такие очевидные категории, как «идея», «замысел», «понятие», «смысл», «дискурс», «логика», «закон», «знание» на самом деле, в определенном контексте, являются синонимами понятию логоса.

Важно также и то, что логос может быть выраженным (через автора), а может, не имея определенного оформленного образа, быть совершенно не выраженным. Это значит, что возможно сознавать логос произведения и иметь интуицию о нем до его воплощения. Логос позволяет видеть и предчувствовать целое и сущностное до того, как даны части.

Как только мы выражаем логос в конкретной форме слова, происходит то, что мы называем осуществлением. У каждого такого осуществления логоса имеется свой характерный путь или тропос. При этом один и тот же смысл может выражаться в разных формах, а значит иметь разный тропос. Это важное свойство логоса оставаться неизменным и единым при наличии множественности форм осуществления и путей к нему.

Единство произведения есть всегда мыслимое логосное единство. Вне логоса оно распадается на несвязные и неоформленные части. Чем слабее логосное единство произведения, тем четче прослеживаются недостатки слова, противоречия и художественные недоработки. При этом логосное единство осуществленного слова немыслимо без тропоса, который подразумевает весь путь реализации логоса до конечной формы высказывания в слове — до осуществления.

2. Сущность

Итак, мы определили, что слово выражает логос. Это общее свойство уподобляет выбранные произведения — каждое из них есть некоторое слово, выражающее логос.

Важный вопрос заключается в том, что делает каждое из этих слов особенным? Ведь каждое слово в действительности обособленно говорит о чем-то своем. Возможно, что-то эстетическое, касающееся формы и языка выражения делает произведение уникальным? Безусловно, это также играет значительную роль, однако в первую очередь такую определяющую роль играет сам смысл выраженного логоса.

Назовем этот смысл сущностью (οὐσία), а точнее внутренней сущностью логоса, потому что она есть его содержание. Внутренняя сущность логоса есть тот особенный смысл слова, вместе с которым логос созидает единство произведения, дает слову силу сообщать мысль и раскрываться в произведении, оставаясь при этом цельным.

Таким образом, у каждого слова должна быть своя сущность, которая делает его чем-то особенным по смыслу и содержанию. Чтобы прийти к пониманию такой сущности, как и в случае с единичным словом, необходимо воспринять логос произведения через его выражение.

Дадим несколько отрывков из выбранных произведений, чтобы кратко ознакомиться с их содержанием и для того, чтобы у нас, возможно, появилось предчувствие сущностной глубины их логоса.

2.1. «Бытие. Имя. Космос»

Из книги «Бытие. Имя. Космос» Алексея Лосева читаем следующее: «Уже давно было замечено и неоднократно было выставляемо, что мышления не существует без слов. Слово, и в частности имя, есть необходимый результат мысли, и только в нем мысль достигает своего высшего напряжения и значения. Можно сказать, что без слова и имени нет вообще разумного бытия, разумного проявления бытия, разумной встречи с бытием» (Лосев, 1993, с. 627).

То, что говорит Лосев очень близко нашей концепции. Он буквально устанавливает идентичное отношение слова и мысли (мысль → слово) нашему определению отношения логоса и слова (логос → слово). При этом автор говорит о разумном бытии как о проявлении слова. Это очень существенная мысль.

2.2. «Образ античности»

Давайте теперь ознакомимся с отрывком из книги «Образ античности» Сергея Аверинцева:

«Существенное отличие философии от традиционной “мудрости” мифа и житейского опыта в том, что если последняя говорит нерасчлененными общепринятыми символами, а значит, словами, то философия стремится говорить категориальными понятиями, а значит, терминами. Рождение философии из не-философии — это рождение философского языка из житейского языка, перерождение слова в термин: процесс длящийся, противоречивый, даже парадоксальный. После двух с половиной тысячелетий существования философии настолько привычной стала традиционная стабильность философских терминов, их приметная выделенность в особо окрашенный лексический пласт и удаленность от просторечия, наконец, их однозначность, составляющая их непременное свойство именно как терминов, что мы и перед лицом сколь угодно раннего философского текста автоматически ждем однозначного ответа на вопрос относительно каждого значащего слова в тексте: термин это или не термин? Вопрос, конечно, здравый, более того, совершенно необходимый. Не поняв терминов, специфичных для эпохи, для автора, для текста, нельзя и подступаться к истолкованию текста; а каждый философский текст терминологичен в меру своей принадлежности к сфере философии. Но терминологичность классических греческих текстов — качественно иная, “на ощупь”, по “тембру” иная, нежели терминологичность позднеантичных доксографов, не говоря уже о средневековых схоластах или философах Нового времени» (Аверинцев, 2004, с. 111-112).

Представленная мысль Аверинцева сопоставляет две «мудрости» — философию и мудрость мифа. Автор замечает различие в их образе существования: миф говорит нерасчлененными символами, тогда как философия стремится выразить слово однозначно и точно. Это значит, что слово мифа более объемно, метафорично и непрерывно, а слово философии, в свою очередь, стремится к дискретности и точности, а следовательно, и менее объемно. Интересным наблюдением автора является тот факт, что философский язык рождается из житейского простого слова, но важным моментом для нас является то, что автор говорит в сущности о качестве слова, о том как оно существует в разных языках — мифологическом и философском.

2.3. «Доктор Живаго»

Наконец, рассмотрим отрывок из книги Бориса Пастернака «Доктор Живаго»:

«Поезд, набирая скорость, несся подмосковными лесами. Каждую минуту навстречу к окнам подбегали и проносились мимо березовые рощи с тесно расставленными дачами. Пролетали узкие платформы без навесов с дачниками и дачницами, которые отлетали далеко в сторону в облаке пыли, поднятой поездом, и вертелись как на карусели. Поезд давал свисток за свистком, и его свистом захлебывалось, далеко разнося его, полое, трубчатое и дуплистое лесное эхо.

Вдруг в первый раз за все эти дни Юрий Андреевич с полной ясностью понял, где он, что с ним и что его встретит через какой-нибудь час или два с лишним.

Три года перемен, неизвестности, переходов, война, революция, потрясения, обстрелы, сцены гибели, сцены смерти, взорванные мосты, разрушения, пожары — все это вдруг превратилось в огромное пустое место, лишенное содержания. Первым истинным событием после долгого перерыва было это головокружительное приближение в поезде к дому, который цел и есть еще на свете, и где дорог каждый камушек. Вот что было жизнью, вот что было переживанием, вот за чем гонялись искатели приключений, вот что имело в виду искусство — приезд к родным, возвращение к себе, возобновление существования» (Пастернак, 2020, с. 194).

Этот отрывок отличается от двух предыдущих тем, что слово здесь строит и воплощает действительность. Это слово есть само существование и сама осуществляющаяся жизнь. Оно буквально ткет путь человека сквозь зимний лес по железной дороге к родному дому, одновременно созидая время и пространство, в котором Живаго испытывает очень сильное чувство, которое вытесняет прошедшее как несущественное и неподлинно ценное. Переживаемое чувство возобновленной жизни в данном случае есть смысловой центр цитаты и сущность высказывания, которая, однако, как бы разливается и преломляется в каждом отдельном слове, созидая единое целое.

Таким образом, посредством восприятия слова мы можем видеть его сущность, которая, как мы говорили, есть смысл и содержание выраженного логоса. Конечно, чтобы судить о полноте содержания слова необходимо усвоить весь объем произведения. Нашей целью являлось только предчувствие сущности, поэтому мы просто прикоснулись к моменту ее раскрытия через восприятие фрагмента.

3. Тропос

У каждого произведения своя судьба и свой путь в мире. Этот путь зависит от того, чьи руки возьмут книгу и от того, кто и как воспримет ее слово. Но для того, чтобы начать путь существования, логос должен оформиться, получить свой образ — преодолеть первый путь к осуществлению.

На этом пути становления сущности важно все: глубина понимания слова, опыт и наблюдательность автора, выбор, вкус, мастерство. Однако, самое важное на пути не упустить то, что дано в начале: невыраженный логос в его обилии потенциальных энергий и возможностей. Логос есть начало всякого пути творчества, и в нем же его конечная цель.

Путь логоса к осуществлению есть образ становления, его тропос (τρόπος). Путь осуществленного логоса есть также его тропос, но часто уже вне возможности выбора оформленности, так как она дана в осуществленном законченном слове полностью.

Тропос есть путь творчества, исходящий от логоса, движимый его сущностью и приходящий к осуществленности произведения. Описываемое движение можно представить в качестве отношения: логос → тропос → осуществленное слово.

К категории тропоса — пути осуществления и образу существования логоса — относится все, что определяет то, как реализуется и существует в действительности логос. Можно привести конкретные примеры того, что может входить в категорию тропоса:

1. Стиль и язык: Тропос включает в себя стиль написания и язык, используемый в литературном произведении. Эти два фактора определяют, как логос выражается через конкретное слово и язык.

2. Литературные приемы: Различные литературные приемы, такие как метафоры, аллегории, и символы, являются частью категории тропоса. Они влияют на то, как смысл воплощается в тексте и как читатель воспринимает и интерпретирует его.

3. Синтаксис и структура: Тропос также включает в себя структуру и организацию текста, так как это влияет на то, как логос развивается и как его идеи соединяются вместе.

4. Ритм и звучание: Аспекты, связанные с ритмом, рифмой, звучанием и музыкальностью текста, также являются важными элементами, определяющими, как логос осуществляется в литературном произведении.

5. Эмоциональная нагрузка: Тропос также может включать в себя то, какие эмоциональные оттенки и атмосферу создает текст, и как они связаны с выражением смысла и идей.

6. Сюжет: Сюжет может быть рассмотрен как тропос, так как он определяет «способ» осуществления сущности и идей, встречающихся в произведении. Сюжет может быть линейным, окольным, или иметь множество подсюжетов, и он часто используется для передачи конфликта, развития персонажей и выражения главной темы произведения.

7. Жанр: Жанр определяет общий структурный и тематический контекст произведения. По форме он может включать такие категории, как роман, поэма, эссе. По содержанию жанр подразумевает драму, комедию, трагедию, научную фантастику и другое. Жанр также может быть рассмотрен как способ, которым сущность и смысл проявляются в литературной форме. Разные жанры могут требовать различных структурных решений и обладать характерной атмосферой и стилем, что влияет на то, как смысл и идеи передаются читателю.

Таким образом, при рассмотрении литературного произведения в качестве осуществляющегося логоса, категория тропоса будет включать все аспекты, связанные с тем, как смысл выражается и воплощается в словах, структуре, стиле, звучании, интонации текста и т.п. По сути весь творческий процесс и метод создания литературного произведения есть тропос.

Хочется отметить, что тропос можно мыслить в качестве конкретно осуществляющегося образа, например, тропос конкретного романа есть его фактические черты и особенности, а также методы применяемые в нем. Но также есть понятие универсального тропоса, применительного во многих ситуациях. Универсальный тропос представляет собой метод или прием, который можно применять в разных ситуациях и контекстах для достижения определенной цели. Знание универсальных тропосов может быть полезно для анализа, синтеза и решения разнообразных задач в литературе.

По поводу выбранных книг можно сказать, что у каждой из них свой особенный подход и стиль — свой уникальный тропос, — хотя есть и общее, например, тот факт, что русский язык во всех трех случаях является основным для передачи смысла. Давайте выделим некоторые особенности у каждого из авторов в выбранных произведениях.

3. 1. «Бытие. Имя. Космос»

Очевидно, что Алексей Лосев обильно применяет диалектику, категориальное мышление и логику для обоснования своих концепций. Он также придерживается точности в определении понятий, использует, как положено для научных работ, множество ссылок и цитат. Тексты представленные в книге «Бытие. Имя. Космос» хорошо структурированы и нумерованы, что делает их удобными для цитирования. В высказывании Лосев стремится к лаконичности, краткости и ясности. Интересной особенностью автора является его манера использовать непосредственное обращение к читателю и давать авторский комментарий с оценкой тех или иных идей и обозначением собственного отношения.

Сергей Аверинцев, который был, безусловно, знаком с Алексеем Лосевым и его творчеством, в одном из своих интервью характеризовал Лосева как человека неподдельной силы, который «говорит с властью и думает из глубины своего существа», а его слово есть «прорыв силы и природное событие». В этом же интервью он охарактеризовал Алексея Федоровича как человека, «который говорил и писал о самых абстрактных материях, как о кровном деле, где мыслимы интонации горя, радости, смертельной обиды, задора и т.д. Впрочем, он [Лосев] настаивал на том, что самые отвлеченные понятия — это, в конечном счете, самое духовно-конкретное, что мы имеем» (Аверинцев, 2013).

Давайте приведем несколько примеров, чтобы читатель в рамках данной статьи смог самостоятельно ознакомиться с тропосом осуществленного слова А. Лосева:

1. Диалектика и логика: «Энергия сущности отлична от самой сущности, и потому сущность не есть ее энергия; но энергия сущности неотделима от сущности, и потому она есть сама сущность. С другой стороны, вещь, возникающая в силу воплощения энергии сущности и, след., инобытийная ей, отлична от нее» (Лосев, 1993, с. 439).
2. Категориальное мышление: «Три категории необходимы для такого космоса — имя, число и вещь. Выяснить их и значит дать диалектику античного космоса. Ибо он есть вещь, устроенная числом и явленная в своем имени. Это и будет главными вехами нашей реконструкции» (Лосев, 1993, с. 67).
3. Определение: «Что такое это иное? Иное есть не-сущее, — в этом его первое и последнее определение. До сих пор мы ведь имели только эйдосы одного, покоя и различия, и никаких других. Поэтому мы не можем говорить, что иное есть, например, пространство, “среда” и т.д. и т.д., пока все это для нас лишь метафоры и символы, подлинной природы которых мы еще не знаем. Стало быть, иное все свое содержание получает только от разобранных уже нами категорий, и больше ниоткуда. Иное есть не-сущее. Но что такое сущее? Сущее есть покой. Иное есть не-покой. Сущее – принцип определенности, неустойчивости, длительности, текучести, иррациональности; сущее есть различие. Иное есть безразличие, бесформенность, неразличимая и сплошная множественность. Сущее есть одно. Иное есть многое, бесконечное, неограниченное, неотличимое. Сущее есть одно (1) в покое (2) и раздельности (3). Иное есть неразличимая и сплошная (3) подвижность (2) бесформенно-множественного (1)» (Лосев, 1993, с. 115-116).
4. Обращение к читателю и авторский комментарий: «И пусть хоть сто тысяч физиков и механиков обрушатся на меня, все-таки теория относительности математически мыслима. А это есть все. Раз она мыслима теоретически, — чем вы застрахованы от того, что попадете в реальное неоднородное пространство? Это — дело факта и, след., дело в значительной мере случая» (Лосев, 1993, с. 483).
5. Сильное слово: «Именем и именами пронизана вся культура сверху донизу, все человеческое бытие, вся, жизнь. Без имен жизнь превратилась бы в смерть и неисчерпаемое богатство социального бытия превратилось бы в бытие для слепых и глухонемых. Философия, в которой не решена проблема имени, есть философия слепых и глухонемых. Именем скреплено, освящено и даже создано решительно все, и внутреннее и внешнее. Без имени мир превратился бы в глухую бездну тьмы и хаоса, в которой никто ничего не мог бы ни различить, ни понять и в котором и не было бы и никого и ничего. С именем мир и человек просветляется, осознается и получает самосознание. С именами начинается разумное и светлое понимание, взаимопонимание и исчезает слепая ночь животного самоощущения. Так из неисповедимых глубин са́мого и самого́, из недоведомых бездн сущности-в-себе, из выше-мысленной основы всего сущего рождается смысл, рождается слово, истекает имя, во всем своем тождестве с этим са́мым сами́м и во всем своем неизбывном различии. В антиномической игре сущности и имени, когда обе эти сферы и раз навсегда различены и раз навсегда отождествлены, когда сущность исчезает в имени, чтобы тем самым себя утвердить, и когда имя тонет в сущности, чтобы тем самым себя проявить, в этой вечной и чудесной смысловой игре абсолютного с самим собою и со всем инобытием и заключается последняя тайна именования» (Лосев, 1993, с. 880).

Из приведенных цитат виден совершенно особенный стиль и подход к слову А. Лосева. Несмотря на сложность и глубину диалектики, его слово понятно и воспринимается легко. Автор не стесняется эмоционально окрашенного слова, использует яркие оппозиции, но при этом сохраняет строгость в построении своей диалектики, что, по выражению Аверинцева, проявляется в «приверженности к категориям, к жестким строгим путям движения от одних категорий к другим» (Аверинцев, 2013).

3.2. «Образ античности»

Сергею Аверинцеву в книге «Образ античности» свойственен несколько иной подход к слову, что, безусловно, оправдывается общей темой сочинения. Его стиль более дескриптивен, текст содержит глубокий анализ и интерпретацию античной культуры. В целом, его подход можно охарактеризовать следующим образом:

1. Развернутые и сложные периоды: Аверинцев использует развернутые и сложные периоды, которые простираются на несколько строк, но при этом органично передают заключающийся в них смысл.

2. Грамматическая сложность: Его предложения обладают высокой грамматической сложностью. Текст в целом выделяется использованием достаточно разнообразных синтаксических конструкций.

3. Плавный ритм и структурная когерентность: В его текстах можно наблюдать плавный ритм, который создается благодаря сложному построению предложений. Несмотря на сложность, предложения обычно связаны логически и структурно.

4. Богатство и точность выражений: Аверинцев уделяет внимание точности и богатству выражений, используя разнообразную лексику и стилистику.

5. Глубокие и разносторонние рассуждения: В его книге содержатся глубокие и разносторонние рассуждения, которые развиваются в предложениях и более продолжительных структурах.

Представим одно из таких рассуждений о влиянии современной науки на восприятие античной культуры. Этому отрывку характерны все перечисленные выше свойства, что делает его хорошим примером того, как (тропос) слово осуществляется в данном произведении:

«Но когда речь идет о совокупном действии разнородных причин, оспаривающих и размывающих традиционный образ античной классики, не обойтись без упоминания — хотя бы в самой общей форме — фактора внутренних трансформаций науки. Фактор этот объективный, внеидеологический, хотя он может, конечно, эксплуатироваться на потребу ходячих умонастроений. В наше время новые, неиспользованные и потому заманчивые возможности анализа связаны с исследованиями на уровне “макроструктур” и “микроструктур”. Для гуманитарных дисциплин это означает: на одном полюсе — разработка и приложение “глобальных” схем, на другом полюсе — выделение простейших, минимальных единиц реализуемого значения. Пожалуй, ни то ни другое не успело еще как следует стать действительностью в практике самой классической филологии, но уже присутствует на ее границах, меняя ее самосознание и, так сказать, самочувствие, перестраивая ее состав. В силу первой тенденции каждый факт античной культуры подлежит извлечению из контекста античной культуры, внутри которого он пользовался привилегией индивидуальной “неповторимости” и конкретной самотождественности, и включению в иные ряды по принципу “типологической” сопоставимости со “стадиально” однородными явлениями любой иной цивилизации Земли. Сами термины, означавшие явления локальные и единичные, систематически подвергаются в практике современной гуманитарии универсализирующему переосмыслению, превращаясь в родовые имена для целых классов явлений» (Аверинцев, 2004, с. 192-193).

В данном тексте можно заметить интересную витиеватую манеру речи Аверинцева. Автор использует сложные конструкции, внедряет множество дополнительных мыслей и развернутых описаний, что придает тексту изысканность и изогнутость. Очевидно также, что Аверинцев глубоко мыслит и подходит к предмету рассмотрения с оригинальной точки зрения. Этому свидетельствует и применение сложных выражений, таких как «фактор внутренних трансформаций науки», «уровень макроструктур и микроструктур», а также обширное высказывание о практике филологии и универсализации терминов.

3.3. «Доктор Живаго»

Роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго», в отличии от диалектической работы А. Лосева и культурологического анализа С. Аверинцева, является в первую очередь художественным произведением. Его жанр во многом определяет форму, в которой осуществляется глубинная сущность и замысел писателя.

Об этом произведении, впрочем, как и о предыдущих двух, можно сказать очень многое. Слово о «Докторе Живаго» почти неисчерпаемо, поэтому мы ограничимся очень скромными личными наблюдениями.

Помимо того, что текст произведения можно назвать музыкальным, поэтическим, плавным и гармоничным в своем ритме, хочется отметить эстетическую высоту и подлинную красоту его слова, от которого остается долгое послевкусие.

Пастернак одновременно и дает меру слову, и как бы отпускает его на свободу. Образ и метафора достигают настоящей виртуозности, как, например, в отрывке, приведенном выше, звук свистка имеет свойства своего источника и приобретает качество пространства, с которым он взаимодействует: «Поезд давал свисток за свистком, и его свистом захлебывалось, далеко разнося его, полое, трубчатое и дуплистое лесное эхо» (Пастернак, 2020, с. 194).

Также интересно, что порой настоящее, выражающееся в описании природы и обстановки, становится неким образом будущего, как бы предсказывая, что случится и подготавливая читателя к будущим событиям:

«На больших остановках пассажиры как угорелые бегом бросались в буфет, и садящееся солнце из-за деревьев станционного сада освещало их ноги и светило под колеса вагонов.

Все движения на свете в отдельности были рассчитанно-трезвы, а в общей сложности безотчетно пьяны общим потоком жизни, который объединял их. Люди трудились и хлопотали, приводимые в движение механизмом собственных забот» (Пастернак, 2020, с. 25-26).

В этом необычном описании отразилось все: и бросающийся «богач» под колеса поезда, и расчетливость Комаровского, и пьянство старшего Живаго, которого спаивал Комаровский прекрасно понимая и зная, что тот и без него находится в отчаянном положении. Это намеренное спаивание во многом и послужило горячке и самоубийству последнего.

Другой очень важной и существенной особенностью произведения, а значит и его тропоса, является то, как Пастернак раскрывает глубину сущности при помощи поэзии, создавая тем самым интимную живую связь с читателем. Поэтика Бориса Пастернака является, конечно, отдельной темой серьезного и обстоятельного исследования; мы прикасаемся к ней только отчасти с точки зрения тропоса, через который проявляется сущность произведения.

СВИДАНИЕ

Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.

Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.

Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.

Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.

И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.

Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.

Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.

И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.

И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.

Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?


Стихотворение Юрия Живаго «Свидание»,
из романа Б. Пастернака «Доктор Живаго»

Существенным является тот факт, что все стихотворения, включая и процитированное полностью выше «Свидание» (Пастернак, 2020, с. 612), представлены в конце книги, в самой ее последней семнадцатой части, которая так и называется — «Стихотворения Юрия Живаго». Такое решение не случайно и имеет очень сильное, возможно, даже неожиданное воздействие. Оно буквально раскрывает душу Юрия Живаго в поэтическом слове и проникает в самое сердце читателя.

Конечно, все сказанное далеко не исчерпывает творческого подхода Бориса Пастернака. Чтобы дать общее описание тропоса романа, перечислим некоторые аспекты:

1. Лирическое повествование: Лирический стиль повествования придает роману особую эмоциональность и интимность. Этот аспект может рассматриваться как тропос, который создает особую атмосферу произведения.

2. Образы и символы: Роман богат образами и символами, которые можно интерпретировать как элементы тропоса. Например, образы природы, поездок на поезде, снега и многие другие символы придают тексту дополнительный смысл.

3. Смешение жанров: Пастернак смешивает различные жанры, такие как поэзия, лирика, эпос и драма. Это смешение жанров можно рассматривать как особый аспект тропоса, который придает произведению многогранный характер.

4. Философские рассуждения: Роман содержит философские размышления и диалоги, которые можно рассматривать как важный аспект тропоса. Эти размышления вносят глубокий смысл в текст и расширяют его содержание.

5. Эмоциональная интенсивность: Роман «Доктор Живаго» обладает высокой эмоциональной интенсивностью, что создает особую атмосферу в тексте. Это также может быть включено в аспекты тропоса.

На этом этапе завершается наше рассмотрение категории тропоса, и мы переходим к рассмотрению понятия осуществления. В качестве обобщения всего сказанного можно отметить, что тропос представляет собой важную категорию, созидающую связь между двумя полюсами — сущностным и ипостасийным. В этом контексте она сопоставима не только с аристотелевской категорией качества, но и с категорией отношения: «Отношение — одна из основных логико-философских категорий, отражающая способ (род) бытия (и познания). Именно в этом или близком к этому смысле термин “отношение” был введен в философию Аристотелем» (Гастев, 1967, с. 182).

Последнее имеет существенное значение в том смысле, что тропос как образ бытия логоса созидает бытие соотнесенного — сначала как образ мыслимой связи (Аристотель, 1978, с. 66), а затем и как осуществляющееся в бытии действие. Из этого следует, что всякое отношение допустимо рассматривать в качестве тропоса. Кроме того, наше рассуждение является примером выводимости основных диалектических категорий из четырех логосных категорий.

4. Осуществление

Творчество требует усилий и глубоких знаний. Этот процесс бывает чрезвычайно вызывающим, особенно когда автор ощущает неопределенность и не видит близкой конечной формы, способной передать замысел наиболее точно. Момент, когда автор, наконец, находит эту форму и удачно выражает ее словом, является актом осуществления.

Осуществление — это процесс, который может длиться во времени. Категория осуществления включает весь этот длительный процесс и его результат. Осуществление всегда происходит каким-то образом в тропосе и выражает, воплощает, реализует логос.

Таким образом, осуществление есть выражение логоса. Здесь наблюдается прежнее отношение логоса к слову (логос → слово) с одной только разницей, что конкретное слово заменяется общей универсальной категорией осуществления (логос → осуществление).

Слово, о котором идет речь в данной статье есть осуществленный авторский логос. Изначально мы выбрали три книги и рассматривали их как три отдельных слова, пытаясь определить нечто общее присущее им. Всем понятно, что эти три слова уже осуществлены в конкретной форме доступной человеку эмпирически через чтение книги. Книга также является формой или тропосом, в котором осуществилось и существует слово.

Физический объект — книга — представляет собой средство передачи смысла. Обычные атрибуты книги включают материал для страниц, обложку, типографические элементы, такие как шрифт и иллюстрации, а также общий дизайн, расположение текста на страницах, варианты оформления, размер и другое. Характерно для этих атрибутов то, что они являются акциденциями, то есть несущественными в сравнении с существенными аспектами произведения. Существенным и более существенным является все то, что имеет прямое и большее отношение к сущности или логосному началу, из которого родилось произведение.

Восприятие слова произведения означает движение от осуществленной формы к сущностному содержанию слова, в котором акцидентальное уступает место смыслу логоса. Такое движение выражается отношением «осуществление → логос», из чего видно, что читатель идет по приготовленному автором пути к сущности. Возможно, в этом и заключается самая главная задача и смысл всего искусства — созидание тропоса к сущности. Личное созерцание порой требует выражения логоса и рождает желание делиться тем, что дорого и значимо.

Перечислим некоторые примеры того, что может значить категория осуществления в литературе:

1. Создание литературных произведений: Автор осуществляет смысл через написание научных работ, романов, рассказов, стихов и других форм литературы. Созданная книга может представлять собой единственный экземпляр рукописи, но при этом уже являть собой полноценный осуществленный замысел автора.

2. Восприятие слова произведения: Читатели осуществляют путь к сущности литературного произведения через свою индивидуальную интерпретацию и восприятие. В момент восприятия слово автора актуализируется в сознании читающего; такая актуализация есть самый важный момент осуществления смысла, поскольку именно здесь слово автора достигает своей цели.

3. Издательская деятельность: Процесс издания оказывают влияние на конечный внешний вид книги и ее оформление. В результате этого процесса появляется множество экземпляров авторского текста, при этом иногда произведения проходят редактирование. Издатели играют важную роль на пути осуществления слова автора и его преобразования в доступное и читаемое произведение.

4. Переводы литературных произведений: Переводчики осуществляют перевод текстов на другие языки, сохраняя их смысл (логос) и структуру (тропос).

5. Литературные адаптации: Адаптации литературных произведений, такие как экранизации и драматические постановки, являются также осуществлением логоса произведения в новой форме.

6. Литературное исполнение: В случае аудиокниг или открытых чтений, исполнители могут озвучивать тексты, придавая им голос и интонации, что также является формой осуществления литературного произведения.

7. Культурное взаимодействие с авторским текстом: Лекции, книжные клубы, дискуссии, аналитическая деятельность, прямое и непрямое цитирование и многое другое в культуре представляет область взаимодействия с авторским текстом. Это может рассматриваться в качестве дальнейшего пути осуществления слова через образующиеся отношения в культуре.

В целом, категория осуществления очень широка и охватывает многие явления, связанные с актуализацией смысла. Оставляем здесь открытым множество вопросов, включая тему о действии людей, которые были тем или иным образом вдохновлены литературным произведением. Осуществляет ли человек в этих действиях открытую ему через слово произведения сущность? Последнее затрагивает тему ответственности автора перед человеком.

Завершая обзор понятия осуществления, скажем несколько слов о его ключевой роли в системе четырех категорий: осуществлению присущ весь категориальный ряд от логоса и сущности до тропоса. Это означает, что через осуществленное бытие логоса и его тропос возможно постигать сущность. Из этого следует, что бытие логоса объективно в действительности и тройственно: с одной стороны логос объективен как сущность и предмет научного и вообще всякого познания, с другой стороны он объективен как действительное осуществленное бытие, и с третьей — как образ и способ бытия всего сущего в мире. Эта тройственная объективность логоса выражается в осуществлении, которое являет собой событие в актуальной действительности не противоположное логосу, но исходящее из его сущности. В последнем заключается суть логосо-ориентированной парадигмы мышления, благодаря которой о бытии можно говорить как о непрерывно воплощающемся слове.

Категориальная доминанта

После всего сказанного, мы видим подобие трех выбранных произведений намного яснее. Четыре категории выявляют общую присущую слову структуру и описывают творческий процесс от логоса до осуществления. Применяя данный логосо-ориентированный подход, мы можем вглядываться и проникать в своем восприятии во всю глубину слова, не разделяя форму и содержание, потому что они — одно целое. Зная сущность, мы предчувствуем слово и удивляемся тому, как оно родилось и оформилось. Наблюдая тропос, мы ощущаем саму ткань слова и то, как оно воплощается, видим каким образом автор направил свою мысль, какое развитие дал ей. Через осуществившуюся форму мы обогащаемся пониманием диалектической сущности, понимаем пути развития античной мысли и культуры, проживаем трагичную жизнь поэта.

Учитывая общую природу, присущую слову, можно заметить интересную связь и отношение между выбранными произведениями. Так слово Алексея Лосева старается выразить диалектическую сущность или, другими словами, выражает логос диалектики, а поэтому имеет его преобладающей темой. Слово Сергея Аверинцева говорит об образе античного мира, то есть имеет преобладающей темой тропос. Борис Пастернак в своем произведении охватывает целую осуществившуюся жизнь, через которую он показывает образ того времени и пройденный трагический путь человека в истории.

Это означает, что мы можем выделить главное содержание текста через категориальную доминанту, которая выражает преобладание одной из четырех категорий в содержании литературного произведения, выступая важным аспектом его смысла. Категориальная доминанта направляет и оформляет основную тему и идею произведения.

Понятие доминанты важно и тем, что оно может применяться для классификации и упорядочивания слова, т.к. четыре категории подразумевают эпистемологический приоритет логоса над осуществлением. Это означает, например, что в образовании стоит уделить первоочередное внимание логосу и сущности.

Подтверждением данной мысли служит структура универсального образования на основе семи свободных искусств, первой ступенью которого традиционно является тривиум. Категориальной доминантой тривиума является логос — риторика, диалектика и грамматика. Во второй ступени семи свободных искусств — квадривиуме — доминирует тропос математического метода, а именно арифметика, геометрия, музыка (гармоника) и астрономия.

Заключающее слово

Четыре категории — логос, сущность, тропос, осуществление — это совокупность максимально общих универсальных понятий, объединенных в смысловое целое. Их применение возможно интердисциплинарно в литературе, искусстве, математике, физике, образовании, философии и многом другом.

Четыре категории выражают отношение, которое диалектически часто определяется в качестве пар: сущность и ипостась, сущность и явление, единое и многое, абстрактное и конкретное, универсальное и прикладное, сущностное и акцидентальное и т.д. Эти пары включаются понятием логоса с одной стороны и осуществлением — с другой. С особой очевидностью это касается пары сущность и ипостась, а также сущность и явление.

Сущность, в контексте четырех категорий, всегда является логосом. Иногда, правда, возможно говорить о сущности, которая определяет сам логос, и тогда это тот единственный случай, когда сущность подразумевает теологическую сущность, которая имеет свое особенное место и значение.

Все четыре категории диалектически взаимосвязаны таким образом, что одна категория непрерывно переходит в другую: логос переходит в тропос, тропос — в осуществление, осуществление снова переходит в тропос, который в свою очередь ведет к логосу и его сущности. При этом каждая категория может рассматриваться и применяться независимо. Например, мы можем говорить о сущности вещи, писать о логосе природы, изучать тропос образования, знакомиться с тем, как осуществляется теория в прикладной науке. Однако, важно понимать, что осуществленной форме всегда присущ тропос, а тропосу всегда присущ логос.

Если придерживаться логосо-ориентированного взгляда на генезис нашего мира, то четыре категории распространяются на всю онтологию. В этой парадигме категории являются не только абстрактными терминами, отражающими наше мышление, но объективными понятиями. Последнее является предпосылкой для диалектики четырех категорий.

Важно отметить, что категории работают как на макро-, так и на микроуровне. При помощи категорий возможно диалектически вывести любую науку. Для последней очень значительной категорией является тропос, который включает понятие как научного метода, так и свойства существующей материи. Это не единственный пример в рамках четырех категорий, указывающий на единство и родство противоположностей: научный метод есть тропос мысли, осуществляющийся в эксперименте и наблюдении; материя есть тропос физического логоса, осуществляющегося в бытии.

То, что категории научны можно также подтвердить следующей цитатой: «В мышлении категории сущности и явления выражают потребность перехода и сам переход от многообразия наличных форм бытия предмета к его внутреннему содержанию и единству — к понятию. Постижение сущности предмета составляет задачу науки» (Сорокин, 1970, с. 168).

Существенным является тот факт, что четырем категориям свойственно не только глубокое диалектическое начало (логос), но также методологическое (тропос) и практическое (осуществление) начало. Таким образом подразумевается весь объем и вся деятельность становления науки, а также искусства, образования и др.

Можно много говорить о категориях, но объем данной статьи не позволяет этого сделать. В этот раз мы рассмотрели категории на примере трех литературных произведений, показав, хотя и не с профессиональной точки зрения, прикладной характер логосных категорий в литературоведении. В руках специалиста мы, вероятно, увидели бы более глубокое применение данного логосо-ориентированного метода в качестве литературного аналитического инструмента.

На этом мы завершаем нашу статью о четырех категориях и выражаем искреннюю надежду на то, что данная тема будет читателю и найдет свое дальнейшее развитие и применение не только в области диалектики и философии, но и по примеру нашей статьи в самых различных областях знания.

Определения

Четыре категории — логос, сущность, тропос, осуществление — совокупность категорий, объединенных в смысловое целое. Четыре категории выражают отношение, которое диалектически часто определяется как пара: сущность и ипостась, сущность и явление, единое и многое, абстрактное и конкретное, универсальное и прикладное, сущностное и акцидентальное и т.д. При этом категория тропоса играет важную роль качественного перехода от логоса к осуществлению.

Логос является онтологическим источником всякого смысла, носителем сущности вещи, а следовательно есть принцип формирования или образования всего, что получает бытие. Логос обладает разумной природой и включает в себя ум, рациональность, осмысленность, что делает его источником разумных законов в мире, позволяя объяснить происхождение и смысл всего сущего. Логосу могут быть синонимичны такие термины как: слово, понятие, смысл, замысел, разумный дискурс, диалектика, логика, закон, знание и другое.

Сущность в отношении логоса есть его смысл и содержание. Также категория сущности подразумевает и включает общее понятие родовой и видовой сущности, вторая из которых указывает на сущность всех ипостасей данного вида. В литературном плане внутренняя сущность логоса есть смысл слова, вместе с которым логос созидает произведение и обеспечивает его цельность.

Тропос есть путь к осуществлению и образ существования логоса, а следовательно способ осуществления и образ существования ипостаси. Применительно к литературе, в тропосе можно показать методы и образы, которыми пользуется автор, а также стиль и форму. Жанр произведения можно также отнести к тропосу, потому что тропос отвечает на вопрос как, каким образом осуществляется и существует слово.

Осуществление (substantiation) — это момент и процесс актуализации логоса, его непрерывное выражение в конкретной ипостаси. Осуществление в действительности всегда происходит определенным образом в тропосе, который может иметь множество форм, но зависит от единой сущности логоса. Так логос об античном герое осуществляется и в рифме, и в прозе.

Категориальная доминанта, в контексте литературы, — это преобладание одной из четырех категорий в качестве содержания литературного произведения; выступает важным аспектом его смысла. Категориальная доминанта направляет и оформляет основную тему и идею произведения. Этот термин помогает выделить и выразить главное содержание и смысл текста.

Список литературы и источники

Аверинцев, С. (2004). Образ античности. Санкт-Петербург: Издательство «Азбука-классика».

Аверинцев, С. (2013). Сила. С.С. Аверинцев об А.Ф. Лосеве [Видеозапись]. YouTube. Философский факультет МГУ. https://youtu.be/dtdgWy24EqI

Аристотель. (1978). Аристотель: сочинения в четырех томах. Том №2. Москва: Издательство «Мысль».

Гастев. Ю. (1967). Философская энциклопедия в 5-ти томах. Том №4. Отношение. Москва: Издательство «Советская энциклопедия».

Лосев, А. Ф. (1993). Бытие. Имя. Космос. Москва: Издательство «Мысль».

Пастернак, Б. (2020). Доктор Живаго. Москва: Литературно-художественное издание «Всемирная литература».

Сорокин, А. (1970). Философская энциклопедия в 5-ти томах. Том №5. Сущность и явление. Москва: Издательство «Советская энциклопедия».

---

Discussion Support my effort on Ko-Fi